Никита Михалков: чтобы избежать войны, человек должен уметь стрелять.

21 октября Никите Михалкову исполняется 70! Никита Михалков.
Родился в 1945 г. в Москве, закончил режиссёрский факультет ВГИКа. Снял такие фильмы, как «Родня», «Раба любви», «Пять вечеров», «Сибирский цирюльник», и др. Обладатель премии «Оскар» за картину «Утомлённые солнцем». 

Снять штаны

Сергей Грачёв, «АиФ»: Никита Сергеевич, вашу картину «Солнечный удар» выдвинули от России на премию «Оскар». Естественно, в ваш адрес полетели язвительные реплики, обвинения. Вот вам оно надо?!

Никита Михалков: Издёвки и обвинения - это верный знак того, что ты интересен. Но сейчас речь не об этом. 
Для меня было полной неожиданностью, что коллеги решили выдвинуть от России наш фильм. Можем ли мы получить «Оскар»? Нет, конечно! Можем ли мы попасть хотя бы в короткий список номинантов? Тоже нет! Я нахожусь в чёрных списках Украины. Как я могу получить премию в Америке, даже если картина понравится большинству академиков?! Что меня действительно радует в этой ситуации, так это то, что Американская киноакадемия в составе почти шести тысяч человек будет обязана посмотреть мой фильм. 

- А зачем нам вообще участие во всех этих «смотрах», если мы в ура-патриотическом угаре дер­жим курс на импортозамещение?

- Вы видели мою картину «Чужая земля»? Три года назад она была сделана. И тогда уже я говорил о том, что мы сами себя сделали заложниками Запада. Ну поссоримся мы с ним - кто нас кормить будет?! Будем осиновую кору жевать, как лоси? Как можно, имея такое количество плодородной земли, закупать сельхозпродукты за границей стране, которая своим хлебом кормила полмира? Как можно было покупать в Норвегии сёмгу, тогда как на Камчатке эта сёмга добывалась в промышленных масштабах браконьерами и пере­правлялась в Корею, Японию? А никто не хочет, случайно, за это в тюрьме посидеть? У нас как всегда: пока гром не грянет - мужик не перекрестится. Ну нет у нас «ножек Буша» - значит, надо, чтобы были «ножки Лужкова» или ещё какие-то. Да бог с ними, с «ножками»! А если выйдет из строя высокоточное стратегическое оборудование, купленное нами за границей, мы что будем делать? При этом у нас такое количество рационализаторов, изобретателей, которые годами стучатся в двери разных начальников со своими предложениями, и их никто не слышит! Очень верю в то, что сейчас именно благодаря санкциям их смогут наконец-то услышать.

- Есть ощущение, что пока больше воплей, чем реальных дел. 

- А вы приглядитесь, поговорите с фермерами, у которых стали покупать продукцию на государственном уровне. Раньше они только на рынке её могли продавать и то в неравной борьбе с иноземцами, которые все места там скупили. Сейчас ситуация изменилась. И это должно стать необратимой тенденцией

Реформы нужны, но при этом надо понимать, что любые реформы - это насилие в той или иной степени. Много лет назад, когда в армии служили два года, а деревня уже начала вымирать, я подумал о том, что именно армия могла бы стать неким инкубатором возрождения русского крестьянства. Вот молодой человек год служит, учится стрелять, водить танк, а через год небольшой части военнослужащих, скажем, процентам 20 от общего состава, предлагается уйти к фермеру в работники. Лично я, например, если бы мне предложили один год армейской службы провести в деревне, на это бы согласился - ведь всё равно этот год ты стране отдать обязан. Причём это не просто гражданская жизнь - та же армейская дисциплина должна сохраняться. Но, если из всего взвода хотя бы трое потом останутся работать на земле, почувствовав удовольствие от результатов собственного труда, это, собственно, и стало бы возрождением крестьянства.  
Понимаю, что всё это выглядит как маниловщина, художест­венный бред. Но вы сами знаете из истории: бывали случаи, когда великие результаты рождались из абсолютно неординарных решений. Конечно, порой путём определённого насилия. 

- Призыв в армию - это уже насилие. Никто же не спрашивает, хочешь ли ты служить...

- Конечно, а как вы хотели? Армия для России всегда была даже не средством для нападения или защиты, а образом жизни. Каждый великий князь с детских лет был приписан к какому-нибудь полку и носил его форму. Мы так много воевали, причём, заметьте, как правило, на своей территории, обороняясь то от татар, то от шведов, то от немцев. 

- Так, может, пора уже менять образ жизни?

- Менять на что?! Куда мы без армии, когда в Польше «Томагавки» стоят?!

- Я вам про милитаристский тип сознания в принципе говорю. Возьмите военную операцию в Сирии: большая часть населения у нас даже не знает толком, где она находится, но при этом радуется, что мы там бомбим кого-то.

- Это в Америке население не знает, где Сирия находится, а в России знают! Страна, которая воевала на своей территории, знает, что такое война, поэтому внимательно следит за любыми военными событиями. Это в генетике русского человека. Это для американцев что Сирия, что Косово, что Украина - один хрен! Они не знают, что такое война в прин­ципе. А в человеке должен жить страх перед войной, чтобы её избежать. И, чтобы её избежать, человек должен уметь стрелять и воевать.

- Вы какие-то парадоксальные вещи говорите.

- В чём парадоксальность?! В том, что мы должны быть защищены, чтобы вспахивать свою землю? Ну давайте менять милитаристский менталитет и смотреть потом, как снарядами нам раскурочат всё, что мы посадили и вырастили! А почему вы Штатам или Англии не предлагаете поменять менталитет?!

- Я там не живу...

- Отлично! То есть вы предлагаете нам опять перековать мечи на орала, а ракеты на кастрюли? И надеяться на то, что нас никто не тронет? Предлагаете созидать? А кто нам даст это сделать? Кому мы нужны созидательные?! 

Выход пара

- Но, если у нас так сильна генетическая память войны, откуда эта радость, что мы где-то кого-то «мочим»?!

- А почему вы меня об этом спрашиваете? Я за себя отвечу… Я испытываю гордость от того, что 26 ракет за 1500 километров, сменив 147 раз направление, будучи абсолютно неуязвимыми, попадают в цель с допуском неточности в 2,5 метра, разрушая штаб армии террористов. Я испытываю от этого огромную гордость, гордость за то, что мы обладаем такими технологиями. И вы должны испытывать то же самое.

- Меня, например, пугает настрой, подобный вашему…

- Вас пугает то, что мы защищены?! А не пугает вас то, что,  если будем «без штанов», чужие ракеты в нас полетят?!

- Вы передёргиваете! Это вообще разные истории! 

- Это одна история! «Если не мы, то нас». К сожалению, война - это и двигатель истории. Взять беженцев в Европе... Это полные сил и энергии молодые люди, представляющие совершенно иную цивилизацию и придерживающиеся совершенно иных ценностей. Они активны и полны сил. Думаете, они будут всё время просить милостыню и получать пособие? Нет! Они отоспятся, перекусят, а потом, ковыряя спичкой в зубах, скажут: «А вы, собственно, кто такие здесь?!», и это уже происходит. Так вот, для них война - это мать родная. Они переполнены энергией, которую некуда девать, и отнюдь не созидательной. Им незачем хранить и защищать чужой мир, чужую культуру, чужую жизнь в чужой стране. Для них это, так сказать, полигон, выплеск. И, чтобы мы продолжали сдерживать агрессивность горячих голов, нам необходимы для этого определённые средства и возможности. Мы должны иметь те технологии, которые, кстати, через военно-промышленный комплекс приходят и в мирную жизнь. Оборудование, которое, к примеру, стоит на БМП, может пригодиться вам на тракторе, когда вы будете пахать землю, очень боясь, что мы стали милитаристской страной.
Мы так устроены… Мерим свою жизнь по жизни тех, кто живёт лучше нас. А это неправильно. От этого у нас много проблем.

Никита Михалков Фото: РИА Новости/ Сергей Пятаков

- Это нормально! Без этого у человека не будет стимула двигаться вперёд.

- Как это не будет стимула?! Вы думаете, если вы завтра съедите на два батона колбасы больше, чем сегодня, это будет критерием качества вашей жизни? Нет. В России основой всего всегда было не то, как жить, а то - зачем жить.

Источник: АиФ